Ну конечно Русские!

Появление большого разнообразия проектов модернизации танка Т-72, предлагаемых различными странами и фирмами, говорит не только о распространении этой машины по миру, но и о высоких ее надежности и боевом потенциале. Попробуйте назвать еще хоть один танк, который бы предлагали модернизировать по такому же количеству вариантов, как Т-72. Такой машины в мире на сегодняшний день не существует, следовательно, если оценивать по критерию «стоимость-эффективность», Т-72 сравнить пока не с чем. Что касается всевозможных заявлений западной прессы о низкой живучести танка на поле боя, о его ненадежности, то об этом ниже.

ИСПЫТАНИЕ ОГНЕМ
В отличие от своего предшественника танка Т-64, география боевого использования которого ограничена лишь конфликтом в Приднестровье, «семьдесятдвойкам» пришлось участвовать в боевых действиях во многих горячих точках бывшего СССР и мира.
Впервые эти машины применили при боевых действиях в 1982 году в Ливане, в долине Бекаа. Вскоре в зарубежной печати появились репортажи с мест боев, которые один краше другого описывали пустыню, усеянную уничтоженными сирийскими Т-72. В одной из программ западногерманского канала ZDF в 1982 г. показывались уничтоженные танки, но не только сирийские Т-72, а в основном израильские танки американского производства М60А1. Машины имели от 3 до 6 пробоин каждая – особенность стрельбы арабских танкистов, танк должен быть поражен наверняка. Показали и детали уничтоженных Т-72, крупным планом и все время разные. Но ни одной пробоины, как в случае с М60А1, операторы почему-то не показывали. А когда показали общий план одной из уничтоженных сирийских «семьдесятдвоек», стало понятно, что снимался все время один и тот же танк, уничтоженный самими сирийцами, чтобы не достался врагу. Об этом говорили открытые и поставленные на стопоры крышки люков механика-водителя и остальных членов экипажа, снятые (не сорванные взрывом) с танка наружные топливные баки, пулеметы ПКТ и НСВТ, подготовленные к сцепке и буксировке машин тросы. Несведущая в таких вопросах публика могла и взаправду поверить о больших потерях танков Т-72, понесенных сирийскими танковыми войсками, фильм-то смонтирован профессионалами.
Для чего же все это делалось? Ответ прост для тех, кто немного знаком с восточными нравами. Хорошо зарекомендовавшие себя в боях с израильтянами советские танки явились серьезной угрозой американским торговцам оружия на Ближневосточном рынке. Там страны богатые и всякую дрянь покупать не будут. Вот и пришлось американским бизнесменам таким образом «пудрить» мозги потенциальным покупателям. Примерно то же самое происходит и сейчас – слишком конкурентоспособную продукцию выпускает российская оборонная промышленность. В ход пускаются самые грязные технологии и методы, вплоть до задействования Международного валютного фонда и подкупа чиновников.
После окончания боев в Ливане в 1982 г. президент Сирии Х.Асад в одном из интервью заявил: «Танк Т-72 лучший в мире» – и особо подчеркнул, что израильским танкистам не удалось уничтожить или подбить ни одной такой машины советского производства. Косвенным подтверждением тому может быть и такой факт, что до 1987 г. ни у американцев, ни у израильтян не имелось ни одного более или менее целого танка Т-72. Во время тех событий в противоборстве сирийских и израильских танкистов побеждали те, у кого были лучшие танки. В тех случаях, когда встречались «семьдесятдвойки» и «Меркавы», побеждала советская техника. Так, например, по словам участника тех событий офицера сирийской армии Мазина Фаури, на его глазах танк Т-72 одним выстрелом осколочно-фу-гасным снарядом (бронебойно-подкалиберные и кумулятивные в тот момент уже закончились) «снимал» башню с израильского танка «Меркава».
Еще один сирийский танкист Юсиф (к сожалению фамилия не сохранилась в памяти автора), обучавшийся в Академии бронетанковых войск, подтвердил высокую живучесть Т-72 на поле боя во время экзамена по дисциплине кафедры Танков и БТР. Преподаватели этой кафедры запросто могли учебной группе на итоговом экзамене поставить за один раз по 5–6 «неудов», поэтому отвечать требовалось четко и по существу. В экзаменационном билете Юсифу попался вопрос: «Дать оценку защищенности танка Т-72». По идее слушатель при ответе на этот вопрос должен был рассказать о возможностях броневой и динамической защиты, систем противопожарного оборудования и коллективной защиты. Но Юсиф ответил по-другому. Он сказал, что после того как завершился бой, и он увидел на броне своего Т-72 несколько отметин от бронебойно-подкалиберных снарядов израильтян. то он броню этого танка просто целовал, как целуют любимую женщину. Больше он ничего не сказал, и экзаменационная комиссия поставила ему «отлично». К этому трудно что-либо добавить.

Хорошо зарекомендовали себя «семьдесятдвойки» и в ходе операции «Буря в пустыне» в 1991 году. Там они участвовали и с одной и с другой стороны. И опять, как и после ливанских событий 1982 г., американская пропагандистская машина раструбила о несовершенстве советской военной техники. В журналах (в том числе и в некоторых наших) десятками публиковались фотографии уничтоженных «семьдесятдвоек» в самых мрачных ракурсах, описания того, как доблестные американские танкисты расстреливали их из пушек «Абрамсов» с первого выстрела на дальностях более 3000 м. Никто не спорит, были случаи, когда иракские Т-72 уничтожались и из М1А1. Но вот ведь в чем загвоздка – все уничтоженные «семьдесятдвойки» (да и другие танки тоже) записали на свой счет американские танкисты. Причем по разным американским источникам цифры уничтоженных иракских танков разнятся на тысячи – от 500 до 4000! Правда, сами же зарубежные издания подвергают сомнению эти цифры.

Танки Т-72М, уничтоженные иракскими танкистами при отступлении (операция «Буря в пустыне»)

Анализ других статей в американских журналах, переводы которых у нас почему-то не публиковались, позволяет составить более реальную картину тех событий. У американских танкистов было преимущество в возможностях по обнаружению противника благодаря использованию на их современных танках тепловизионных приборов. Эти приборы позволяли обнаруживать иракские танки ночью и в условиях плохой видимости (в тумане или при пыльных бурях) на дальностях свыше 3000 м. С этих дальностей и открывался огонь, и иногда действительно были случаи поражения иракских танков с первого выстрела. Почему иногда? Потому, что через год после окончания войны в зоне Персидского залива появились сообщения о странных болезнях у кувейтских детей. Оказалось, что эти дети играли в пустыне с бронебойно-подкалиберными снарядами из обедненного урана от 120-мм пушек «Абрамсов», которых в этой пустыне потом насчитали более 20 тысяч. Другими словами, это те снаряды, которые не достигли своей цели. Простая арифметика показывает, что на один уничтоженный иракский танк в среднем было израсходовано от 5 до 40 таких снарядов (это если считать, что все-таки было уничтожено 4000 иракских танков). Иракским танкистам было тяжело бороться с новейшими американскими танками, т.к. стреляли они по ним из «семьдесятдвоек» бронебойно-подкалиберными снарядами ЗБМ9. снятыми с вооружения в Советской Армии (с производства еще раньше) в 1973 году, т.е. когда М1 даже в проекте не было. Тем не менее иракцы боролись и этими снарядами с американскими «Абрамсами» (танкисты других стран антииракской коалиции с иракскими Т-72 не сталкивались), лишний раз показывая миру высокую боевую мощь советских танков.
Подтверждением того, что потери от огня сирийских танков «Абрамсы» несли, может служить такой пример. Весной 1993 г. в Военную академию им. М.В.Фрунзе прибыла делегация американских офицеров во главе с начальником штаба сухопутных войск армии США генералом К.Вуона. На встрече с офицерами академии он много рассказывал, как американские танкисты уничтожали иракские танки и вообще как они лихо воевали. Но когда я его спросил о количестве потерянных «Абрамсов» от огня иракских танков, то генерал сначала смутился и отвечать отказался, ссылаясь на усталость.
Другие американские журналы все же написали, что для уничтожения иракских Т-72 чаще всего использовались ПТРК TOW с дальностей более 3000 м, ближе к иракским танкам подходить боялись. В целях снижения эффективности стрельбы американских ПТУР на некоторых иракских «семьдесятдвойках» устанавливался на башне постановщик помех китайского производства. Стрельба ракетами TOW по таким танкам успеха не имела, поэтому для уничтожения одного Т-72 американцами выделялись не менее 3 танков М1А1 при поддержке 2-3 БМП М2 «Бредли», при этом старались обойти его с тылу или хотя бы с фланга, в лоб, как правило, не стреляли.
По возможности, для уничтожения иракских танков привлекалась авиация или мощная корабельная артиллерия6. На их долю приходится львиная доля уничтоженных танков армии Ирака. И все же большая часть танков, в первую очередь Т-72, при отступлении уничтожались самими иракскими танкистами из-за нарушений в снабжении топливом и боеприпасами. Были случаи, когда на поле боя оставались почти целехонькие, на первый взгляд, «семьдесятдвойки». Это случалось тогда, когда в машинах не оставалось ни боеприпасов, ни топлива, и иракские танкисты подручными средствами разбивали прицелы и некоторые блоки, выводили из строя электропроводку. Об этом свидетельствуют и опубликованные в журналах фотографии. Что касается М1А1, то эти танки горели даже сами по себе, не успев еще вступить в бой, чего не замечалось за машинами советского производства. Так, например, сирийская танковая дивизия, вооруженная танками советского производства, совершив в район боевых действий 1000-километровый марш своим ходом, не оставила на пути следования ни одного танка, за весь марш не было ни одной поломки, ни одного отказа!
Всего, как выяснилось, за всю операцию «Буря в пустыне» всеми средствами было уничтожено... 14 танков Т-72, включая те, которые были уничтожены отступающими иракскими войсками.

Использование неподготовленных к боевым действиям танков (отсутствие динамической защиты, неподготовленное вооружение и т.п.), комплектование подразделений необученными, собранными из разныхвоенных округов, экипажами, которые не прошли даже боевого слаживания, отсутствие взаимодействия между танкистами и мотострелками при бое в городских условиях против хорошо подготовленных боевиков, оснащенных большим количеством противотанковых средств, привело к ощутимым потерям бронетанковой техники в первый период войны. По состоянию на начало февраля 1995 года из задействованных в боевых действиях 2221 единицы бронетехники было безвозвратно потеряно 225 машин, в том числе 62 танка. Почти половина из этого количества приходится на долю 131-й Майкопской бригады. Впрочем, досталось и другим частям.
Так, например, танковый батальон одной из мотострелковых частей Уральского военного округа, дислоцирующийся в г. Екатеринбурге, динамическую защиту получил только при совершении марша на штурм Грозного в декабре 1994 г., когда времени на ее установку уже не оставалось. Защита устанавливалась на малых привалах в ходе марша, кто сколько успел, т.к. никто из старших начальников не хотел брать на себя ответственности за задержку полка на марше. Во время боев в городе танк Т-72Б №436 этого полка был уничтожен выстрелом в борт из станкового противотанкового гранатомета СПГ-9, расчет которого притаился между домами частного сектора. Граната пробила броню и вызвала детонацию боекомплекта, машину буквально разорвало на куски, экипаж машины, к сожалению, погиб. Как всегда, платой за нерасторопность некоторых больших начальников стала жизнь солдат и офицеров.
Во время боев в Грозном гранатометчики боевиков вели огонь по российским танкам минимум с 4 направлений одновременно. При этом стрельба велась с выгодных для них ракурсов в слабозащищенные части танков – по люкам членов экипажей, сверху по крыше МТО, сзади под башню, по бортам, не прикрытых экранами. Для снижения чувства страха и болевого порога дудаевские гранатометчики широко использовали наркотические средства. Под их воздействием они выскакивали на наступающие танки из укрытий, не обращая внимания на ответный огонь из стрелкового оружия, и те, кого этот огонь не сразил, поражали танки в упор.
Так, например, в январе 1995 года по танку Т-72Б №529 из отдельного танкового батальона 131-й Майкопской бригады вели огонь одновременно несколько расчетов РПГ-7 и СПГ-9. Умело маневрируя и ведя огонь по боевикам из всех видов оружия, экипаж танка в составе командира танка лейтенанта Цымбалюка, механика-водителя рядового Владыкина и наводчика младшего сержанта Пузанова смогли, в конечном счете, уничтожить расхрабрившихся под действием наркотиков гранатометчиков и благополучно выйти из боя. На корпусе и башне после этого насчитали 7 попаданий гранат от СПГ и РПГ, но пробитий брони не было.
Часто в зарубежных источниках специалисты по советской бронетанковой технике стараются подчеркнуть о чувствительности танка Т-72 к пожару, дескать, небольшое возгорание внутри танка приводит к детонации боекомплекта, а, следовательно, и к срыву башни. Если смотреть объективно, то к пожару чувствительны все танки, да и не только танки – корабли, самолеты, автомобили и т.д. Другое дело, что в результате детонации боекомплекта у Т-72 отлетает башня, а на «Абрамсе» она, можно сказать, остается на месте, только корпус разваливается. Результат все равно один – танк восстановлению не подлежит. А что касается пожаров в танке Т-72, то есть и другие примеры.
В январе 1995 г. в Грозном в танк, в котором находился начальник штаба танкового батальона одного из мотострелковых полков Уральского военного округа майор Н.Г.Гочерян, выстрелили из гранатомета РПГ-7. Граната попала в правый борт, не прикрытый экраном, который сорвало в предыдущих боях. Кумулятивная струя пробила броню и правый топливный бак. Внутри машины возник пожар. Механик-водитель остановил машину, и экипаж по приказу майора покинул ее, при этом двигатель машины продолжал работать.

Начальник штаба занял место механика-водителя в горящей машине и привел ее в расположение своего батальона. Там подручными средствами, водой из луж пожар в машине потушили. Боеприпасы, находящиеся в машине, от огня раскалились, а пороховые заряды артвыстрелов почернели, тем не менее все обошлось. Конечно, если бы баллоны системы ППО были бы заправлены огнегасящим составом, то все было бы проще, но они были израсходованы раньше. Заправить их заново было негде, да и некогда, война шла полным ходом, а техническое и тыловое обеспечение должным образом еще не было организовано.


Танк Т-72М, принимавший участие в боевых действиях в Ботлихском районе (Дагестан) в августе-сентябре 1999 года и получивший несколько попаданий кумулятивных гранат, но не вышедший из строя благодаря динамической защите. (Модель. Надпись на пушке: «Выходи, поговорим!»)

После обеспечения всех танков динамической защитой и при правильном их использовании танкисты выполняли поставленные задачи практически без потерь. В марте 1996 года в освобождении п. Гойское, который обороняли более 400 хорошо вооруженных боевиков, принимала участие танковая рота одного из мотострелковых полков Уральского военного округа. Эта рота была вооружена танками Т-72Б, оснащенными динамической защитой. Танки атаковали в боевых порядках мотострелков с рубежа атаки, удаленного от позиций боевиков на 1200 м. В ходе атаки противник пытался отразить танковую атаку огнем из ПТРК ракетами 9М111 «Фагот». Всего было произведено 14 пусков ПТУР. Две ракеты не достигли цели благодаря умело проведенному экипажем машины маневру (обе ракеты предназначались одному танку), 12 ракет попали в танки, а в одну из машин попали сразу 4 ракеты. Тем не менее после этих попаданий экипаж и танк сохраняли свою боеспособность и продолжали выполнять поставленную боевую задачу. На машине были повреждены турель зенитного пулемета, командирский прибор наблюдений ТКН-3В и разбит призменный прибор наблюдения наводчика.
На остальных танках роты, которые получили по одному-два попадания ПТУР, имелись повреждения следующего характера: повреждение ящиков с ЗИП на надгусеничной полке (на двух машинах), разрушение прожекторов «Луна-4» (на двух машинах), повреждение турели зенитного пулемета НСВТ-12,7 «Утес» (на одной машине). Остальные попадания ПТУР в танки вызвали только срабатывание элементов динамической защиты. Пробитие брони было достигнуто только на одном танке в результате пуска ракеты «горкой» и попадания ее в башню под углом 15-20° сверху вниз в районе люка наводчика. В результате пробития брони кумулятивной струёй была повреждена электропроводка и легко ранен находящийся на месте наводчика старший летенант И.В.Абрамов (ожог и касательные осколочные ранения затылочной части головы). Танк сохранил свою боеспособность и, несмотря на то, что в результате повреждения проводки вышел из строя A3, продолжал выполнять поставленную задачу. После боя он был отправлен в ремонт. На остальных машинах были заменены лишь сработавшие элементы динамической защиты. Огнем из танковых пушек пусковые установки ПТУР и их расчеты были уничтожены.

В начале апреля 1996 года один из танков Т-72Б того же подразделения выполнял боевую задачу по уничтожению автомобильной колонны боевиков на горной дороге. Огонь из танка велся из окопа на дальность 3600 м. После того как на машине был израсходован боекомплект из вращающегося транспортера A3, к ней для пополнения боекомплекта подошел кормой другой танк с ящиками с боеприпасами, уложенными на крыше моторно-трансмиссионного отделения. В момент загрузки боеприпасов в танк боевиками был произведен пуск ПТУР 9М111 «Фагот» с дальности 1900 м, которая попала в ящики с боеприпасами. В результате разрыва ракеты осколками был убит командир танка, находящийся рядом с ящиками. Часть осколков рикошетом от открытой крышки люка попала внутрь танка, вызвав небольшое возгорание внутри, возникшее в результате повреждения электропроводки. Ящики с боеприпасами тоже загорелись. Действиями экипажей танков огонь был потушен. Несмотря на то, что кумулятивная струя разорвавшейся ПТУР прошла через заряды танковых боеприпасов, они не воспламенились и снаряды не сдетонировали, хотя расчет оператора ПТРК был именно на это. Этот случай еще раз подтверждает высокую живучесть танков Т-72 на поле боя.

Танк Т-72Б в Чечне (фото В.Моисеева)

Танк Т-72Б в Чечне.

Во вторую чеченскую кампанию потери бронетанковой техники федеральных сил были значительно меньше, чем в первую. Сказались наличие у большинства офицеров боевого опыта, обученность экипажей и организация четкого взаимодействия и всестороннего обеспечения боевых действий. При умелом использовании танки успешно применялись и при боях в городских условиях. Входе наступления мотострелковых подразделений поддерживающие их танки играли решающую роль. Они своим огнем уничтожали обнаруженные огневые средства противника, после чего пехота продвигалась вперед.
Так, например, действовала танковая рота отдельного мотострелкового батальона 205-й отдельной мотострелковой бригады, поддерживая действия мотострелков по освобождению Старопромысловского района г. Грозного в декабре 1999 г. – январе 2000 г. Удаление танков от мотострелков составляло не более 50 м, что обеспечивало их защиту от огня гранатометчиков с флангов и с тыла, а их огонь во фронтальные проекции машин не причинял им вреда. За время боев за Грозный от огня боевиков был поврежден только один танк этой роты, который в кратчайшие сроки был восстановлен ремонтными подразделениями бригады. Эта машина под командованием одного из командиров взводов, нарушившего приказ командира батальона, вырвалась вперед и остановилась под стенами пятиэтажного дома, занятого боевиками. Боевики мгновенно открыли по ней огонь из гранатометов с верхних этажей здания. В результате нескольких попаданий на танке были повреждены радиаторы и зенитно-пулеметная установка. Своим ходом экипажу удалось вывести машину мз боя, после чего ее отправили в ремонтное подразделение, где она и была восстановлена. Никто из членов экипажа не пострадал. За период с октября 1999 г. по август 2000 г. в танковой роте, о которой идет речь, не потеряли ни одного человека и ни одного танка.

Описанные выше эпизоды применения танков Т-72 в различных военных конфликтах подтверждают их высокую надежность и живучесть, а также сводят на нет байки некоторых западных авторов и генералов о том, как якобы просто можно расправиться с советскими танками. Многие наши и зарубежные танкисты после боев благодарили Всевышнего и создателей этой замечательной машины – танка Т-72 за то, что она спасла им жизнь.

Ох и «доставал» же бойцов этот танк! Танк-«невидимка», как его прозвали. Прозвище это он оправдывал в полной мере! О нем легенды рассказывали. Будто появляется неведомо откуда и исчезает неизвестно куда и как. Промаха наводчик-дудаевец не знает – в БТР с четырех тысяч метров влепил два снаряда, да так точно, что между пробоинами в броне только ладонь можно приложить. Попасть же из орудия в тот танк, утверждали, вообще невозможно... Невидимка, в общем.
Но никакой мистики тут не было. Как не имелось у той «семьдесятдвойки» и неких «стелсовских» секретов. Славу танку создали мастерство экипажа, его умение стопроцентно использовать особенности территории, где шли бои.
У боевых действий в горной местности – свои особенности. Как, впрочем, имеется своеобразие при войне на фоне любого ландшафта. Нечасто противоборствующие стороны в горах оказываются на одной горизонтали. Как правило, кто-то, оказавшись ниже по высоте, бывает в проигрыше.



Подразделение внутренних войск, подкрепленное танками роты старшего лейтенанта Олега Гафурова, попало именно в такое положение – дудаевцы нависали над ними, занимая господствующие вершины. Этой особенностью ситуации и воспользовались танкисты боевиков. На огневую позицию они выводили боевую машину по обратному, невидимому для наблюдателей федеральных войск, склону таким образом, чтобы из-за вершины высотки минимально выглядывали лишь ствол орудия и оптика наведения. Так и стреляли. Получалось, что танк, практически невидимый для противника (читай: наших артиллеристов и танкистов), мог причинять подразделениям федеральных войск немалый ущерб. И причинял! Стрелять наводчик умел.
Так было и в этот раз. Несколько осколочных снарядов разорвались у самых окопов мотострелков. Затем дудаевцы перенесли огонь на стоящий в окопе танк старшего лейтенанта Юрия Таможеникова. По броне гулко простучали горячие осколки. Оставаться на месте становилось опасно.
– Заводи!– крикнул офицер.– Отходим!
Механик-водитель растерянно засуетился. Для него, юного воина Леонида Белова, то был первый бой.
– Спокойнее, Леня!
Куда там спокойнее! Молодой солдат, пытаясь запустить двигатель, напрочь растратил сжатый воздух из ресиверов и теперь попросту не знал, что делать. Впрочем, под разрывами Юрий и сам чувствовал себя неуютно. Было очевидно, что дудаевцы пристреливаются именно к нему.
– Вылезай, Леня! Я сам... Вытащив из-за рычагов бледного солдата, офицер плюхнулся на его место. Подсевшие аккумуляторы натужно пытались провернуть мощный коленвал.
– Ну давай же, давай!
Наконец двигатель взревел. Танк дрогнул и, высоко задрав корму, подался из окопа.
...Именно в этот момент, наверное, зародилась в мозгу Юрия идея, как можно подловить «невидимку»...
Танк подался из окопа. Выплюнув вперед дымовой заряд «тучи» (система запуска дымовых гранат, устанавливаемая практически на всех типах российской бронетехники – Леонид), боевая машина под прикрытием мрачного искусственного тумана лихо подрулила к окопам пехоты.
– Раненых давайте!..
А танк дудаевцев между тем исчез, как всегда, незаметно, по-английски. Партия и в этот раз осталась за ним.
Боевики-танкисты еще не подозревали, что Юрии уже обдумывает ответный ход.
Рассуждал взводный примерно так. Дудаевцы, имея изначальное преимущество, используют его в полной мере. Что им можно противопоставить? На чем подловить? На неожиданности! На что рассчитывают боевики? Что в обороне при обстреле естественная реакция человека – забиться, затаиться, закрыться дымами... Значит – необходимо поступить иначе!
И вот «невидимка» проявил себя вновь. После первых же разрывов Таможеников прокричал:
– Заводи! Назад!!!
Теперь уже Леонид не подвел. Танк резко отпрянул назад, мгновенно вырвавшись из окопа. Боевая машина оказалась на виду у танкистов боевиков. Но ведь и танк дудаевцев перестал быть невидимым для Юрия и его товарищей. Что и требовалось!
Стрелять в Чирчике Таможеников научился на славу. Юрий первый снаряд выпустил навскидку, как ковбой в вестерне. Недолет. Поняв его маневр, танк боевиков начал поспешно отползать назад, стараясь спрятаться на обратном скате высотки. Тогда Таможеников выпустил подряд несколько снарядов навесом через вершинку, каждый раз меняя дальность, но не сбивая прицел. Рассудил, что растерявшиеся танкисты-дудаевцы, стремясь побыстрее уйти из-под обстрела, вряд ли станут маневрировать вне видимости противника. И не ошибся. После очередного выстрела сквозь густую пыльную пену разрывов поначалу робко, а потом все гуще начали пробиваться чадные клубы солярного дыма.
Больше «невидимка» в этих краях не появлялся.
Биография у Юрия самая обычная. Родился в Волгоградской области, школа, профтехучилище, танковое училище в Чирчике, что под Ташкентом, там же женился на дочери офицера, служба под Алма-Атой...
– Я люблю армию,– рассказывает он.– Поэтому часто вспоминаю службу в Казахстане. Там мы действительно занимались боевой подготовкой. А потом, когда все эти разделы-распады начались, нахлынули нынешние проблемы. Людей не хватает, «горючки» нет, боевая подготовка скомкана.
Воевать учились в ходе боев. Сплоховавший в первом бою Леонид Белов скоро стал механиком-водителем экстракласса. Поднабрался опыта наводчик орудия рядовой Николай Шумков. Постигали науку побеждать и другие воины подразделения – старший сержант Артем Притчин, сержант Александр Исламов...
Опыт – великое дело. Плохо только, что наживать его приходилось непосредственно в боях, а не в ходе, как то положено, боевого слаживания.
Как-то вечером отряд боевиков попытался прорваться в расположение полка, которому было придано танковое подразделение. Когда дудаевцев засекло боевое охранение и подняло тревогу, в наушниках командира батальона подполковника Сергея Котелкина раздался голос:
– Здравствуй, комбат! Сейчас мы тебя «мочить» будем!
Полевые командиры любят подобные эффекты – войти в связь со своим противником и предупредить о нападении. Особый шик – если при этом могут обратиться по имени.
А Таможеников со своим танком, естественно, уже на «передке» – вывел машину на огневую позицию после первых же выстрелов. По нему и пришлась первая реактивная граната. Повезло – чуток промахнулись засевшие в «зеленке» боевики. Взрыв взметнул тучу пыли из бруствера. Юрий почувствовал, как больно обожгло бровь.
– Отходим на запасную! – скомандовал он.
Только когда бой чуть стих, попросил подчиненных посмотреть, что с лицом. Оказалось, над глазом крохотный осколок застрял. Тут же его и выковыряли из рассеченной брови. Отверткой.
...Сегодня для Юрия война уже закончилась. Навсегда ли – неведомо.....

Видео:
Меркава IV

Челленджер-2

Кстати, по поводу компоновки: размещение б/к в "корзине" автомата заряжания - на шаг более передовое явление, чем ручная работа в том же Абрамсе. В свое время довелось покататься на Т-64Б (блин, машинка - супер!!) и наблюдать с места командира и заряжающего работу всей этой автоматики.
Сама корзина прикрыта бронеободом, вся внутренняя поверхность боевого отделения имеет подбой (не знаю, что за материал, похоже на кевлар), т.е. при пенетрации башни боеприпасом снаряды в корзине не поражаются осколками, а в случае возгорания в боевом отделении при штатном срабатывании системы пожаротушения пламя опять же не имеет прямого доступа к снарядам в корзине. Т.е. собственно для общевойскового боя такая компоновка - наиболее удачное решение. Минус ее в минной опасности - при подрыве под днищем в районе боевого отделения фугасное воздействие происходит прямо под корзиной АЗ. От современных противотанковых мин вроде немецкой АТ-2 со штоковым взрывателем танки защищаются просто - либо приопускается отвал самоокапывателя либо вывешивается резиновая "юбка" там же. Поэтому для эффективного подрыва танков такой компоновки как раз и используют сборные фугасы из снарядов с ручным подрывом.
По поводу работы АЗ - та же техническая скорость работы АЗ на том же Т-64 - 10 выстрелов/мин ( у Т72 помедленнее - порядка 8 в/м), и эта скорострельность будет у танка всегда в любой стадии боя, а много настреляет танк с ручным заряжанием после 10 минут интенсивного перетаскивания тяжелых снарядов и зарядов к ним заряжающим? Когда руки уже элементарно "отваливаются"?